Тамаре Петровской –
заставившей меня написать это.
Да, пингвин… Тема такая.
Вспомнилось вот, к слову.
История из каких-то, ныне совсем уж заброшенных, клетей памяти.
В разгул перестройки, видимо в связи с тем, что народ наш стало уж совсем нечем кормить – отправили наш весёлый пароход, славный БМРТ* «Пулково» ловить ледяную рыбу к берегам Антарктиды.
А точнее, в район острова Южная Георгия.
Как мы туда добирались, это отдельная повесть. Эпопея даже.
Но об этом в другой раз.
Там столько всего было, зараз не осилить. И кончилась она для меня в Британском Королевском Адмиралтейском суде. Единственный мой, так сказать, привод в суд за долгую и безгрешную жизнь.
Не веришь... Ладно, об этом потом.
Теперь о пингвинах.
Ловим мы, значит, «ледяшку», бросаем тралы в тени голубых, в хорошем смысле этого слова, айсбергов и, сами того не подозревая, составляем жуткую конкуренцию всему пингвиньему племени.
И вот представь: ты – пингвин.
Нет, я тебя конкретно обидеть не хотел….
Хотя… Повернись–ка в профиль...
Мда… О чём это я?
Так вот, ты – пингвин.
Пингвин, пингвин. И не спорь…
Ты летишь чёрной молнией в зелёных антарктических водах, рассекая холодные струи крепким, как ятаган, тельцем. И неотвратимо, как аггел конечного моря, настигаешь серебристую рыбью ватагу. Клюв твой напряжён, глаза выпучены, тело вибрирует от наслаждения охотой.
И вдруг, хоп! – с неба валится огромная сетка и уволакивает всю эту радость прямо у тебя из-под носа. Тут расстроишься, однако.
И вот, в горячке погони, многие пингвинята настигали наши тралы и въезжали на них верхом на палубу, как Будённый на Красную площадь.
А там столько новых впечатлений!
Пингвины вообще народ любопытный. Если не знаешь, то ходят они, держась вертикально, совсем, как маленькие человечки, но зато степенно и важно. Английский лорд, а ля натюрель. И вот такой вот гадкой походкой, интуитивно выбирая курс на камбуз, начинают шляться по коридорам парохода.
Почему гадкой? Ну так ходит только начальство самого гнусного пошиба…
И пингвины.
Головка гордо откинута, чтобы уравновесить сытое пузцо, и шлёп-шлёп….Тьфу.
А мы, значит, в каюте у боцмана мирно пробуем «наш ответ Горбачёву», горючую суспензию – «и наше сердце – пламенный мотор!»
Все чинно–благородно. Дверь, как и положено, открыта от духоты.
И вдруг – в коридоре шлёп-шлёп…
Кто не знает, тогда на пароходах межпланетного заплыва водились очень странные зверьки – первые помощники, они же замполиты, из породы бурундуков-барабанщиков. Спать не будет, есть не будет – вот дай ему только постучать. Гадкий зверь. Скунс-сладкоежка. На входе сладко, ну, а на выходе… как говорится – не стой под грузом накопленного.
И вот, значит, мы изготовились к приёму «огненной воды», отмечая тридцать пятую годовщину нашего алхимика-боцмана, а тут – шлёп-шлёп… в коридоре.
Естественно, стаканы ловко метнули за спины… сидим на мокром…ждём.
В проёме двери… невозмутимо… это толстопузое создание…
Пингвин.
Оглядел нас…СВЕРХУ ВНИЗ (как это у него получилось?).
Каганович, блин!
Пьёте, мол, граждане? Ну-ну...
И дальше – шлёп-шлёп. На камбуз.
Мы отходим… говорим о погоде… А глаза у всех в одну точку, на боцманский рундук, где вожделенные запасы хранятся.
Созрели… Местами даже подсохли.
Налили по второй.
Только изготовились.
ОПЯТЬ… шлёп-шлёп.
Опыт у нас уже был, второй бросок за спины произвели слаженно, синхронно. Любо-дорого поглядеть.
Сидим на мокром. Звереем.
В дверном проёме… пингвин.
И хитро так смотрит, сволочь, с ленинским прищуром – мол, что ж это вы, батеньки… обмишурились? И дальше шлёп-шлёп.
С коммунистическим приветом ушел зар-р-раза.
Ну, какие тут могут быть нервы?
Народ сидит, желваками играет; снизу все мокрые, как в пору своей рассветной младости.
И на виновника торжества глядят с нездоровым блеском в глазах.
Мол, как же ты неудачно на свет появился, Петя!
Дрожащими руками разлили по третьей.
Выждали минуту.
Тишина.
Еще минуту для верности.
Наконец, затаив дыхание, направили стаканы, как Гагарина – строго по назначению.
А за дверями… ты угадал – шлёп-шлёп.
И тут наш, в миру великий любитель животных, а сейчас осатаневший, как гималайский вепрь-людоед, боцман хватает свой гад** , и с натужным всхлипом, как последний из спартанцев, мечет его в дверной проем, как в Фермопильский проход.
Кстати, его любящая натура взяла все-таки верх, и потому прицел он взял гораздо выше пингвиньей головы, чтобы не задеть ненароком чудную птицу.
Как раз на столько выше, на сколько выше пингвина был первый помощник капитана, который и принял эту нечаянную радость всем своим лучезарным ликом.
Ревизор. Сцена последняя, обжалованию не подлежит.
С тех пор я к пингвинам отношусь… внимательно.
Как он это всё подстроил – непонятно.
А может, надо было и ему налить, а?
Ладно, вставай, сокол.
Пошли на вахту. Время уже.
Как я судился с английской королевой? Это, брат, завтра.
Ты мне напомни.
______________________________________________
* БМРТ – Большой морозильный рыболовный траулер
** Гады – это такие просоленные морской водой, и промазученные
рабочие ботинки.
